Рязанские ведомости.1999. 14 октября. . 207. С.3.

Еще раз к вопросу о том, когда основан Ряжск, и об уровне грамотности одного "краеведа".
Ответ на статью "Когда основан Ряжск?" из выпуска 22 "Рязанской старины".
                       Горбунов Б.

Крепость "голландской системы".
История города Раненбурга в XVIII в.
                       Кусова И.

О нем известно пока немного...
Судьба участника восстания Черниговского полка И.П.Дмитриевского (ок. 1795 - ?).
                       Никитин А.

. "Он был любителем большим старины, которая им береглась и понималась".
Судьба историка и общественного деятеля, князя Н.С.Волконского (1848-1910). Продолжение выпуска 22 "Рязанской старины".
                       Толстов В.

Зубоврачебный музей.
Неудачная попытка создать зубоврачебный музей в Рязани в 1917 г.
                       Трибунский П.

О нем известно пока немного...

   Историческая мизансцена под заглавием "декабристы" - исключительно многолюдна; в тени одних, хорошо знакомых фигур скрываются другие, не оставившие после себя ни портретов, ни мемуарных характеристик, ни полноценных биографий. Это - многие члены ранних декабристских организаций; это те, кого приговор суда отделил от основной группы осужденных, связанных общностью сибирской каторги; наконец, это те нижние чины, участники восстания 1825 года которые, по мере сознательности своего участия, имеют полное право быть названы декабристами.

Судьба последней категории особенно трагична: их и судили по упрощенной процедуре, и наказаниям подвергали более тяжелым, чем декабристов-дворян; историки же не торопятся извлекать их имена из мрака забвения. Даже в обстоятельный биографический справочник "Декабристы" 1988 г. издания попали лишь трое нижних чинов: разжалованный из полковников в рядовые Ф.М.Башмаков, унтер-офицер А.Н.Луцкий и рядовой Н.Поветкин. Тщетно мы будем искать там имя унтер-офицера Черниговского полка Ивана Петровича Дмитревского, уроженца Рязанской губернии.

Об этом человеке известно немного - гораздо меньше, чем о его родственниках (почему - объяснится ниже). И.П.Дмитревский появился на свет около 1795 г. в семье михайловского священнослужителя. В 1814 г., получив, надо думать, известное образование, он поступил на гражданскую службу. По каким причинам он стал военным - можно только гадать, но в документе 1822 г. мы видим его уже унтер-офицером Черниговского полка. Хотя Дмитревский числился в штате 2-й мушкетерской роты 1-го батальона, местом применения его способностей был, по-видимому, не строй, а полковая канцелярия. Во всяком случае, именно там мы встречаем Дмитревского в поворотную (и роковую) для него ночь с 30 на 31 декабря 1825 г., когда явившийся в город Васильков с шестью восставшими ротами С.И.Муравьев-Апостол вызвал к себе двух писарей. Коротавшие ночь в канцелярии Дмитревский и рядовой И.Хоперский отправились на квартиру Муравьева-Апостола, где хозяин, а также М.П.Бестужев-Рюмин, на ходу переводя с черновика, составленного, видимо, по-французски, попеременно диктовали писарям бунтарский "Катехизис", а затем приказали к восьми часам утра размножить его в двенадцати копиях (С.И.Муравьев-Апостол предполагал не только огласить "Катехизис" перед полком, но и разбросать его в Киеве, для чего были посланы прапорщик А.Е.Мозалевский и несколько солдат).

Собравшиеся ранним утром последнего дня 1825 г. пятеро писарей успели написать (под диктовку Дмитревского) лишь одиннадцать экземпляров. В смысл написанного им вникать было некогда, однако "крамола" из текста прямо-таки выпирала. Примыкать к мятежу писарям вовсе не хотелось, поэтому, когда С.И.Муравьев-Апостол сказал им: "Пойдемте, ребята, со мною в поход" - они отказались, за исключением Дмитревского, который, как показывал позднее рядовой Д.Ф.Болякин, "с охотою последовал за Муравьевым". Вот он, "момент истины", решающий человеческую судьбу. Никто из писарей, оставшихся в Василькове, не пострадал по службе. Даже дознание о переписывании катехизиса прошло с запозданием - лишь летом 1827 г. Дмитревский имел выбор: ему нетрудно было отсидеться в канцелярии, а он отчего-то выбрал участь бунтовщика. Что стояло за этим шагом - надежда освободиться от ненавистной солдатчины? Но вряд ли положение унтер-офицера, проводящего дни за писарским столом, столь уж невыносимо. Корысть? Ведь оказались среди восставших солдат, что греха таить, любители попьянствовать и пограбить. Едва ли к таковым относился Дмитревский, по культурному уровню определенно возвышавшийся над солдатской массой.

Как ни скудны и косноязычны показания свидетелей, находившихся 31 декабря в полковой канцелярии, из них можно уловить, что Дмитревский возвратился с квартиры С.И.Муравьева-Апостола явно воспламененным. Он убеждает писарей выполнить распоряжение мятежного подполковника; он диктует им катехизис, как только что диктовали ему самому Муравьев и Бестужев; он набрасывается на опоздавшего рядового И.С.Щелкалина: "Что ты шатаешься, а мы с Хоперским целую ночь в квартире Муравьева писали черные [т.е. черновые - А.Н.] катехизисы". Он в стороне от ропота писарей, недовольных тем, как развиваются события, зато объявляет "желание идти с Муравьевым и умереть с ним" (Из показаний того же Щелкалина).

Имени Дмитревского нет в списке тех, кто на разных этапах откалывался от рядов восставших; по всей видимости, он прошел с отрядом Муравьева-Апостола весь его путь "на кровавый пир" под Трилесами. Платой за "глоток свободы" явилась раз и навсегда сломанная судьба. Заключение военно-судной комиссии, утвержденное 5 августа 1826 г. гласило: "Ивана Дмитриевского... разжаловав в рядовые, прогнать шпицрутенами через тысячу человек... по пяти раз".

Можно ли допустить, что примкнув к восстанию этот человек сделал сознательный идейный выбор? Такие основания есть, особенно в свете того, что мы знаем о среде, в которой сформировался И.П.Дмитревский - выходец не просто из духовного сословия, а той, передовой его части, которая поставляла кадры нарождающейся русской интеллигенции. За спиной унтер-офицера Черниговского полка было, по крайней мере, одно просвещенное поколение. Род Дмитревских - уникальное для Рязанской губернии явление, заслуживающее отдельного исследования.

Достаточно сказать, что двух дядей И.П.Дмитревского мы находим в "Словаре русских писателей XVIII века", а двух его двоюродных братьев - в словаре "Русские писатели. 1800 - 1917". Это: богослов и переводчик Иван Иванович Дмитриевский (1754? - между 1822 и 1828), поэт, филолог и переводчик Дмитрий Иванович Дмитревский (1758? - 1848), писатель и переводчик Михаил Иванович Дмитревский (1788 или 1790 - ?), его брат и полный тезка Михаил Иванович Дмитревский (1812 - ?), поэт и прозаик. Особенно характерна фигура убежденного просветителя Д.И.Дмитревского - участника кружка Н.И.Новикова, соратника Н.М.Карамзина, в 1808-1828 гг. - директора училищ Владимирской губернии. Еще ни разу не предпринималось попытки выявить семейные узы, связывавшие этих лиц. Лишь про старшего Михаила Ивановича было известно, что он сын И.И.Дмитриевского. Мешало, вероятно, неустойчивое написание фамилии - то Дмитревский, то Дмитриевский. Между тем, бесспорна их принадлежность к единому роду - роду потомственных протоиереев Архангельского собора города Михайлова. Фамилия, надо думать, оформилась в 80-е гг. XVIII в., когда будущий протоиерей Иоанн Трофимов служил в церкви с. Дмитриевского Михайловского уезда. Два его сына, упомянутые выше Иван и Дмитрий, выслужили потомственное дворянство, а третий сын, Петр (между 1763 и 1768 - 1848), остался верен семейной традиции, с 1805 по 1829 гг. служа в Михайлове протоиереем. Он похоронен в Спасском монастыре города Рязани, где доживал свой век иеромонахом Павлом.

А где могила его сына-декабриста - неизвестно. Выдержав истязание шпицрутенами, И.П.Дмитревский был сослан рядовым на Кавказ. Прояснить его дальнейшую судьбу, надеемся, помогут дополнительные исследования.

Александр Никитин.