[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20] [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29]
[главная] [авторы]

 

К списку выпусков

Вечерняя Рязань.1999. 22 декабря. С.16, 21.

К нашим читателям

Был ли Мирослав славянином?
"Новая хронология" А.Т.Фоменко и рязанский материал.

                       Азовцев А.

Егорьевский погром.
Погром 23 октября 1905 г. в Егорьевске и следствие по нему.

                       Мираков М.,                        Трибунский П.

О честности в полемике.
Ответ на статью Б.Горбунова в выпуске 23 "Рязанской старины".

                       Никитин А.

"Примечательный русский человек".
Судьба архитектора и историка И.С.Гагина (1771-1844). Продолжение статьи в выпуске 24 "Рязанской старины".

                       Филиппов Д.

 

Егорьевский погром

(Окончание. Начало в выпуске 24 "Рязанской старины").

   В Уже вечером 23 октября 1905 года началось следствие по делу о погроме. Одними из первых были выяснены причины бездействия властей. Оказалось, что исправник В.Н.Козлянинов, бывший на молебне у часовни Александра Невского, узнал о событиях на Московской и Хмелевой улицах только в три часа дня. Немедленно вызвав в город войска, он сам отправился на Зарайскую улицу к дому И.В.Дашкова. Войдя в толпу погромщиков и сняв фуражку, Козлянинов стал уговаривать людей прекратить разгром дома и разойтись. Но остановить беспорядки не удалось, а один из погромщиков на увещевания ответил: "Ты, исправник, барин хороший, но лучше уходи, а то и тебе достанется". Вытребованные две роты Пронского полка прибыли к месту событий слишком поздно, и ввиду одновременности погромов в разных частях города не успевали оказывать помощь всем потерпевшим. Там, где солдаты оказывались вовремя, при первой угрозе открыть огонь беспорядки немедленно прекращались. Сложнее обстояло дело с полицией. С одной стороны, отдельные полицейские чины всеми силами старались предотвратить разгромы и остановить разбушевавшуюся толпу. Уговоры, однако, не действовали. Нередко полицейские слышали угрозы в свой адрес и выкрики типа: "Мы за императора Николая Второго, а ты разве не за Николая?" С другой стороны, присутствовавший на погроме домов Тупицыных, Дашкова и квартиры Гуревича вооруженный патруль и городовые не предприняли ничего, дабы предотвратить беспорядки, хотя могли и должны были это сделать.

Что касается самих погромщиков, то, по словам очевидцев, толпа состояла, преимущественно, из простолюдинов и солдат запаса. Многие участники беспорядков были пьяны. Попутно отмечалось, что громившие никаких вещей в домах и магазинах не брали, а лишь ломали и выбрасывали их на улицу. Зато после ухода погромщиков появлялись люди, непосредственно не участвовавшие в шествии и погромах, преимущественно дети и женщины, которые и расхищали уцелевшие вещи.

К следствию о погроме в качестве обвиняемых было привлечено 29 человек (8 из них были отпущены еще на предварительном этапе), и допрошено более 120 свидетелей. По делу было проведено около 50 обысков и подсчитаны убытки (около 400000 рублей). Установить общее число пострадавших физически, кроме двух убитых и семи обратившихся в больницы с ранами разной степени тяжести, не удалось. Конечно, таковых было намного больше, особенно среди участников краснознаменной демонстрации, но они по различным причинам не стали обращаться за медицинской помощью.

Предварительное следствие по делу о егорьевском погроме тянулось почти полтора года. Судебное заседание состоялось 11-15 мая 1907 г. в здании Рязанского окружного суда под председательством Н.В.Растова и с участием сословных представителей. На скамье подсудимых оказался 21 человек (20 мужчин и 1 женщина), чей возраст колебался от 21 до 54 лет. 12 человек (57,1 %) принадлежали к крестьянскому сословию, 8 (38,1 %) - к мещанскому, и 1 значился купеческим сыном. После внимательного изучения обстоятельств дела 22 мая 1907 г. суд вынес окончательный приговор. Семеро обвиняемых были оправданы, а 14 - признаны виновными в участии в погроме. Суд принял во внимание, что беспорядки в Егорьевске были следствием провокационных действий революционеров, и, сочтя это обстоятельство смягчающим, приговорил 6 человек к тюремному заключению на 8 месяцев каждого, а остальных - на 1 год. Суд посчитал возможным удовлетворить гражданские иски Т.Л.Поддубовского (1697 руб.), В.В.Тупицыной (2000 руб.), Ю.Х.Сперанской (450 руб.) и компании Зингер (7000 руб.), выдвинутые против осужденных. Остальные истцы либо отказались от исков "по бедности подсудимых", либо, за неявкой на судебное заседание, не получили удовлетворения.

На наш взгляд, необходимо отметить, что в 1906-1909 гг. за противоправительственную революционную деятельность и за организацию беспорядков в октябре 1905 г. в Егорьевске к различным срокам тюремного заключения были приговорены И.И.Баранов, И.О.Бондашев, И.И.Горшков, Л.Г.Гуревич, С.Орлов, Н.П.Стулов, Е.И.Тупицына, М.И.Тупицын. На этом рассказ об октябрьском погроме можно было бы и завершить, но мы посчитали необходимым вернуться к вопросу, которого лишь вскользь коснулись в ходе повествования. Это вопрос о причинах событий, названных в имеющейся исторической литературе еврейскими погромами, к устройству коих, по устоявшемуся мнению, были причастны власти и "черная сотня".

Разберемся по порядку. Участие в октябрьских погромах черносотенцев, т.е. представителей правомонархических партий, ничем не потверждаемое и ошибочное мнение. Первая черносотенная организация в Рязанской губернии - Егорьевская Самодержавно-монархическая партия возникла лишь в ноябре-декабре 1905 г., и, следовательно, не могла ни организовать, ни участвовать в беспорядках. Более, чем спорным, выглядит вопрос о наименовании егорьевского погрома "еврейским". Анализ национального состава лиц, пострадавших в ходе событий 23 октября, показал, что из 76 потерпевших лишь 15 (20 %) евреев, остальные, за исключением одного неизвестного, русские (60 человек). Как показано выше, никаких документальных оснований для обвинений властей в организации погрома нет.

Таким образом, причиной столкновения 23 октября 1905 года на Московской улице было озлобление торговцев, купцов и других жителей Егорьевска и близлежащих деревень по отношению к политическим агитаторам. Последние своей многолетней революционной деятельностью не только публично оскорбляли чувства любви и преданности народа монарху, но и внушали населению опасения, что, действуя, главным образом, в рабочей среде, они могут возбудить беспорядки, угрожающие имущественному положению горожан, как это уже было в 1893 году.

Михаил Мираков, Павел Трибунский